sestra_milo

Необычный в этом году Судный день. Во-первых, из-за герметичного карантина Вовка не пошел ходить, каждый год в этот день он прямо с утра отправляется в путешествие и проходит за день в общей сложности километров сорок. Сперва идет по верху горы Кармель до университета и дальше, потом спускается по Бейт Орен, там идет к Атлиту, возвращается к Хайфе по берегу моря, и поднимается к дому по Дерех Царфат. И все это он проделывает, держа сухой пост. Когда он приходит домой, на него смотреть страшно, он шатается, глаза ввалились, он похож на зомби или ходячий скелет, и я каждый раз очень нервничаю, потому что так себя истязать очень вредно. А в этом году не пошел! Потому что из-за карантина запрещено покидать пределы своего города. Хоть какая-то польза от этого карантина.

А Милка выросла, и в этом году за ней уже не нужно бегать под палящим солнцем. Это первый год, когда я на Кипур отдыхаю, а не упахиваюсь в гонке. Вечером мы еще вышли на круг возле Кригера, чтобы за ней присмотреть, встретились с друзьями, погуляли немного вокруг, пока Милка с подружками носилась на велосипеде. Людей было намного меньше обычного, в обычный Судный день там все кипит, полно людей, можно встретить соседей, которых я годами не вижу. А в этом году в 10 вечера было уже пусто, и изначально было как-то пусто и малолюдно, понятно почему - все, кто мог, сидели по домам. Раньше для молитвы Судного дня открывали банкетный зал, а в этом году организовали синагогу под открытым небом на торговой улице с лавочками возле супера, я издалека посмотрела - было очень красиво. В Судный день нужно носить белое, и я надела свое итальянское белое платье и новые кроссовки, которые подходили к этому платью по цветовой гамме лучше любых босоножек, и взяла с собой белую собачку, которая тоже очень подходила к моему платью.

А на следующий день Милка, едва проснувшись, умчалась на улицу на встречу с одноклассниками на весь день, кататься на велосипеде по пустым улицам. Мобильник она не взяла, так что связаться с ней было невозможно. Я ей сварила на завтрак манную кашу, а она убежала, даже не позавтракав, пришлось есть эту кашу самой. Едва успела заставить ее намазаться солнечным кремом и всучить ей бутылку воды и кепку. А если не бегать за ребенком по крутым горным улицам, то вроде бы как и заняться особо нечем. Дочка вернулась к вечеру, довольная, счастливая и усталая, без кепки и без бутылки, говорит, забыла у подружки дома. От еды отказалась, поела у подружки, но как только я пожарила себе картошку в аэрогриле, взвесила свою порцию и записала, как Милка явилась на запах и тут же отжала себе почти всю картошку. По-моему, это очень несправедливый обмен - мне от нее, значит, манную кашу, а ей от меня жареную картошечку! А вообще это веха - ребенок, который больше не нуждается в присмотре. Страшновато, конечно, ее отпускать вот так неизвестно куда ездить без присмотра, но я бы там очень странно смотрелась, среди стайки ее подружек, если бы вообще смогла их догнать.